Младший аштэд Парвиз потянулся и открыл глаза. В маленькой квартирке царил полумрак. Здесь и в светлые-то дни было сумрачно, а уж в первый хафт месяца день вообще мало отличался от ночи. Шлепая босыми ногами по полу, он поплелся к тазу, предусмотрительно поставленному с вечера на жаровню и, плеснув в лице еще теплой воды, задумался как странно все устроено в мире. В первый хафт месяца, как известно, Писание советует начинать новые дела, стремиться к обновлению. Ведь не зря в небесах в это время нет-нет да и мелькнет Пламень Пророка, суля удачу тому, кто не прогадал и не терял времени даром. А как тут что начинать, если день почти не отличить от ночи и только и хочется, что забраться с головой под одеяло и подольше спать, не высовывая носа из своей конуры? Не зря, ой не зря, Пророк Седьмой Грани Атеши (да не мерзнет Он в Холоде) говорил, что мир этот греховен и полон гибельных искушений для смертных.